Дата:	24 августа 2023 года
Место:	Portal Xibalba, Sac Be, Плайя-дель-Кармен, штат Кинтана-Роо, Мексика
Вещество:	Yagé, колумбийская версия аяуаски
Метод:	перорально
Действующие лица: я сам по себе Taita Oso Cofán, шаман падаваны шамана, двое человек музыкант шамана Элиза, организатор Густаво, участник церемонии Матиас, участник церемонии остальные участники церемонии

Три церемонии, запланированные 24, 25 и 26 августа, должны были стать последними в туре Taita Oso Cofán, колумбийского шамана из народа Кофан. Слово Taita означает «шаман» (если дословно, то «отец»), Cofán указывает на его этническую принадлежность, а Oso переводится как «медведь», и к его комплекции и брутальности это прозвище хорошо подходит; в миру же его зовут Óscar Giovanni Queta. Я узнал про эти даты ещё давно и тогда же написал Элизе, которая путешествует вместе с шаманом и помогает ему организовывать церемонии. Первую церемонию планировалось провести в давно нам знакомом портале Xibalba, вотчине дедушки Оскара; вторую тоже где-то у нас в городе, а третью в прекрасном месте под названием Akasha недалеко от Пуэрто-Морелоса, хозяин которого — наш знакомый шаман Тео, проводящий церемонии с Буфо Альвариус. Я тогда написал Элизе, что пойду на все три, ведь я решил пить аяуаску вёдрами, пока продолжается моя родовая чистка; Маша же решила сходить на первую и последнюю. Тогда же я и внёс предоплату в размере половины суммы за себя и за Машу.

Где-то в середине августа мы сходили домой к Луису, фасилитатору Ивана, взяли у него рапэ и немного пообщались про предстоящие церемонии. Луис рассказал, что один из падаванов шамана будет играть на скрипке, и ещё рассказал, что у них какое-то невероятно мощное рапэ. Сам Луис, кстати, собрался прийти только на первую церемонию. Далее, в один из последующих дней мы ходили в гости к Авроре, которая сама проводит церемонии, и она тоже рассказала про скрипку, про мощное рапэ, от которого всех тошнит, и про то, что колумбийское Yagé — история больше про чистку, чем про красивые визуалы и другие миры. Посмотрим, как будет у нас…

За несколько дней до церемонии, когда мы уже сидели на диете, Элиза написала нам и сообщила, что церемония 25-го числа, которая должна была проходить в нашем городе, но в неизвестном месте, отменилась. Я, честно говоря, испытал облегчение от того, что у меня будет один день посередине для того, чтобы отдохнуть. Раз его величество случай так решил, значит, мне туда и не нужно было. Ну-ну… Стоило только так подумать, как мне в тот же день написал Иван и сказал, что проводит церемонию в Пуэрто-Морелосе, как раз 25-го числа, ну пиздец. Я ответил Ивану, что вероятность того, что я пойду, конечно, высока, но окончательный ответ я дам 25-го числа утром. Нет, ну мало ли, я же не знаю, что со мной произойдёт 24-го.

За два дня до церемонии Машу укусил и поцарапал рыжий кот, который несколько месяцев уже живёт с нами в нашем саду. Да, с ним такое периодически происходит, когда он заигрывается и забывается, но в этот раз на следующий день нога у Маши покраснела, стала горячей и болезненной, поднялась температура. Мы забеспокоились и поехали в больницу, там нам сказали, что следует поставить сыворотку от бешенства и принимать антибиотики. В этой больнице сыворотки не оказалось, нам велели ехать в центральную городскую. Мы поехали туда, но и там сыворотки не оказалось, сказали на следующий день приехать в другую больницу, чтобы нас обследовали и дали направление, а потом снова вернуться в городскую центральную и поставить эту сыворотку. Мы охуели и поехали в самую первую больницу, чтобы нам дали рецепт на антибиотики. Приехали, получили рецепт, затем поехали в аптеку и продолжили лечить Машу. Она в итоге решила от первой церемонии отказаться.

В назначенный день я поехал один. Вечером ко мне заехал Игорь обсудить рабочие вопросы, и я попросил подвезти меня до места проведения. Я рассказал Игорю про то, куда я еду, Игорь предположил, что еду развлекаться, на что я возразил, рассказав про свои родовые чистки, и Игорь согласился, что весёлого тут в общем-то мало. Мы приехали на место, я забрал из багажника свои вещи, Игорь поехал дальше по своим делам, а я зашёл на территорию и прошёл к храму. В храме не было никого! Пусто и темно. Сбор в девять вечера, время где-то без пятнадцати, где вообще все?

Я удивился, вышел из храма и прошёл к костровищу. Там рядом стоит индейская баня темаскаль, похожая на каменное иглу, только монолитное, без стыков, и справа от неё проход дальше в джунгли, точнее, на открытую площадку среди деревьев. На этой площадке какой-то чувак разводил костёр, а вокруг уже располагались другие участники церемонии:

Я достал свой матрац и положил его на землю, рядом поставил воду, туалетную бумагу и спрей от комаров, потом попросил ведёрко у кострового чувака. Ни шамана, ни его падаванов, ни Элизы на месте ещё не было. Я достал телефон, написал Маше о том, что я на месте; в последнее время в Portal Xibalba телефон стал худо-бедно принимать сигнал, видимо, Оскар сдался Вавилону и въебал-таки ретранслятор. Маша сказала, что у нас на районе вовсю идёт дождь, у нас же было сухо, но вообще в последнюю неделю дожди зарядили конкретно, каждый день и каждую ночь мощные тропические ливни. Я понадеялся, что ночь всё же будет сухой, потому что я не особо представляю, как пить аяуаску в таких условиях: всё будет мокрое, грязное и бэдить.

Я сидел на своём месте, смотрел по сторонам, время уже близится к половине десятого, посетителей по-прежнему очень мало. Через какое-то время слева от меня расположилась чернокожая девушка; я едва не заржал и попытался превратить гримасу на лице в дружелюбную улыбку; наверняка был похож на ебанько. Я познакомился с ней, её звали Сьюзан. Ко мне подошёл пёс и прилёг на матрац, я гладил пса, мне стало намного спокойнее. Приехал Густаво, я встал и поприветствовал его. Затем потихоньку начал накрапывать дождь, я расстроился, но понадеялся на то, что он быстро пройдёт.

Приехала Элиза с остальными участниками. Она объявила, что все те, кто не хочет мокнуть, могут переместиться в храм. Я подошёл к ней и спросил, могу ли я находиться в храме в течение самой церемонии, потому что мокнуть мне совсем не хочется; она сказала, что да, можно, но сама церемония будет здесь у костра, на открытом воздухе, можно будет съесть порцию и идти в храм триповать. Я уточнил, будет ли в храме кто-то, кто будет за нами следить и контролировать, Элиза сказала, что нет. Затем посоветовала переместить свои вещи под металлическую конструкцию, вот она на фото:

Я перенёс матрац и оставил его под этой конструкцией в надежде на то, что кто-то в конечном счёте накроет её сверху чем-нибудь, с собой взял подушку и рюкзак и пошёл в храм пережидать дождь. В храме по-прежнему темно, со мной ещё сидят пара человек. Дождь тем временем превратился в мощный тропический ливень, людей в помещении стало больше, некоторые схватили с собой коврики для йоги и подушки. В дверях храма стояла ещё одна колумбийская девушка-фасилитатор, я спросил у неё, переносится ли церемония в храм, она сказала, что однозначно нет, планы не поменялись. Тем временем дождь закончился, и я пошёл на улицу на место проведения церемонии.

В общем, матрац промок пиздец как сильно, никто в итоге металлическую конструкцию ничем непромокаемым не накрыл. Я подошёл к Густаво и спросил, есть ли у него какой-нибудь резиновый коврик для йоги, чтобы положить сверху матраца и лежать на нём. Резинового коврика у Густаво не было, мы пошли с ним в храм, чтобы посмотреть, есть ли ещё местные маты, но и их тоже на месте не оказалось. Затем Густаво вспомнил, что у него в машине есть соломенная циновка, и он готов мне её дать; мы пошли к машине, он выдал мне эту циновку, довольно большую по площади, кстати. Я вернулся на своё место, постелил её сверху мокрого матраца, ничего, пойдёт, лежать можно!

Снова пошёл дождь, я вернулся в храм, людей там стало побольше. Я спросил у Элизы, переносится ли в итоге церемония в храм? Ответ отрицательный, ну ладно, значит, я сижу и пережидаю. Народ тем временем стал тащить свои коврики, подушки, и матрацы; ко мне подошёл какой-то чувак и спрашивает, может ли он занять место, где я сижу; нет, чувак, прости, я его занял раньше, подожди, я принесу сейчас своё. Сбегал быстро, схватил матрац и циновку, возвращаюсь в храм, ну разумеется, этот козёл уже лежит на моём месте. Я прошёл вперёд, к противоположному от двери месту, где обычно сидят Иван и Памела, когда проводят церемонию, и расположился там. Через какое-то время ко мне подошла Элиза и сообщила, что вещи отсюда всё же нужно убрать, потому что здесь, извините, алтарь! Я повторяю вопрос ещё раз: Элиза, церемония переносится в храм? Ответ утвердительный! Блядь, да ты заебала своей дезорганизацией! Я испытал крайнее раздражение и сказал Элизе, что мне обязательно нужно место на полу во внутреннем круге; если же я лягу во внешнем круге, то спина будет болеть несколько последующих дней. Элиза сказала, типа, у тебя было полно времени, чтобы найти себе место… Ради всего святого, женщина, что это за хуйня? Разумеется, я нашёл бы себе место, если бы знал наверняка, что церемония будет в итоге именно здесь. Ладно, Элиза посмотрела по сторонам и предложила лечь прямо в центр храма. Там я и расположился, собственно, зато рядом с самим Медведем:

В центр храма, в двух шагах от меня, вышли Элиза и ещё одна девушка. Элиза стала произносить инструкции на испанском языке, девушка переводила её слова на английский, волнуясь и сбиваясь. Элиза сказала, что сначала все съедают по одной ложке медицины (да, яхе подают в виде пасты), отправляются на свои места, шаман камлает, потом объявит, когда можно съесть вторую. Обязательно ешьте вторую, если первая не подействовала; а затем можно будет съесть какое угодно количество ложек с каким угодно интервалом до половины пятого утра, тогда окно закроется. Ещё Элиза подтвердила, теперь уже для всех, что церемония будет в храме, но участники могут находиться, где пожелают, потому что тайта будет ходить по всей территории и камлать везде, никто не уйдёт непрошаманенным. Это, кстати, одно из отличий от церемоний Ивана и Памелы, те-то всегда объявляют, что тусить вы можете где угодно, но работа всегда идёт в самом храме. Ещё одно отличие заключалось в том, что, несмотря на то, что ведёрки были у всех, нас попросили по возможности не тошнить в них, а выходить на улицу и блевать куда-нибудь в кусты. Интересное правило, конечно, Медведю жалко, что ли?.. Или, может, он брезгливый, хуй знает, но странно, конечно.

Элиза закончила, тайта достал баночку с рапэ и V-образную трубку для самовдувания, зачерпнул порошок одним концом, вставил его в нос, другой конец в рот, дунул и ухнул, подняв вокруг себя облако пыли, затем повторил процедуру со второй ноздрёй. Рядом встали двое его падаванов и объявили церемонию рапэ. В отличие от рапэ с фасилитаторами Ивана, где с каждым проводится отдельный ритуал, здесь всё было в потоково-конвейерном режиме, выстроилась очередь, подходишь, хуякс — в одну ноздрю вставили и дунули, хуякс — в другую, свободен, следующий. Никакого сносящего эффекта, о котором говорили Луис и Аврора, я не почувствовал, но они всё же говорили о том рапэ, которое делают в конце церемонии, а не в её начале.

Все желающие сделали рапэ, и шаман стал открывать церемонию: взял веник из перьев, тряс его и произносил вступительное слово, благодаря все силы и спрашивая у богов и духов разрешения на проведение церемонии. Иинтересно, кстати, а они могут это разрешение не дать?.. Медведь достал баночку с пастой с большой надписью SEXUAL, отвернулся, начал камлать и произносить свой шаманский речитатив, его голос изменился и действительно стал похож на рычание медведя; затем схавал первую ложку своей сексуальной пасты. Следом он повернулся лицом к участникам, сказал занимать очередь; я встал первым в очереди, у шамана была золотая ложка с длинной рукояткой, он опустил её в баночку, не переставая камлать, покрутил, чтобы налипло побольше, и дал мне схавать. На вкус, кстати, приятно, похоже на медово-финиково-шоколадную пасту.

Я вернулся на своё место и лёг, чувствовал я себя очень уставшим. Все съели по ложке, вернулись на свои места, наступила тишина. В отличие от церемоний Ивана, свет в храме не гасили окончательно, рядом со мной в самом центре храма горело пять свечей, четыре на разные стороны света и одна в центре. Я через какое-то время задремал, а проснулся, когда тайта начал камлать и бубнить свои шаманские икарос речитативом. Я стал чувствовать эффект, он определённо был триптаминовый, но совершенно не похож на все те аяуаски, что я пробовал раньше. Визуальные эффекты были тусклее, чем у аяуаски Ивана, было много новых непривычных ощущений в теле, на ум стали приходить какие-то совершенно ебанутые мысли и необычные сочетания смыслов, при попытке же их рассмотреть подробнее они сразу же куда-то исчезали, прямо как триптаминовая геометрия, которая при детальном рассматривании превращается в беспонтовые мазки. Сидящая рядом со мной девушка, которая весь вечер провела с неизменным лицом недовольной сучки, теперь протяжно блевала в ведёрко, подвывая и постанывая, сменив-таки выражение лица на сучку страдающую.

Камлания Медведя шли волнообразно, с нарастанием, коротким пиком и спадом, тон его речитатива тоже следовал этой структуре. В моменты нарастания я чувствовал возрастающее напряжение в теле, в моменты пика ощущал что-то типа паралича, всё тело сковывало, далее же, на спаде, тело расслаблялось и сознание тоже, я вздыхал с облегчением, как и многие из присутствующих. Вспомнилась легенда про то, что люди едят рыбу фугу именно для такого эффекта, откусывая маленькие кусочки печени и испытывая кратковременный паралич, пока яд тетрадоксин не нейтрализуется организмом. Амплитуда этих волн всё увеличивалась и увеличивалась, как вдруг шаман замолчал и сказал на чистом русском языке, громко и отчётливо, фразу «НЕ БОЙТЕСЬ», всё тело сковало, мне стало очень жутко и тревожно, но я последовал совету тайты и старался, насколько это получается, ни о чём не думать и не оценивать. Не знаю, сколько я находился в парализованном состоянии, но когда оно закончилось, я испытал невероятное чувство освобождения и лёгкости.

Надо же, «НЕ БОЙТЕСЬ», прямо как ангел ветхозаветный; я уже как-то видел их на двух своих церемониях, тех самых, которые из огненных глазастых колец состоят, чем-то на гироскоп ещё похожи. Стоп, а как это у него получилось сказать это именно по-русски? Я стал напрягать мозги, пытаясь вспомнить именно сами звуки того, что он произнёс, и понял, что в действительности он произнёс что-то совершенно невнятное, возможно, на своём индейском языке, а возможно, это просто был какой-то набор звуков. Так или иначе, похоже, он умеет общаться на мета-языке и/или телепатически, а уже мозги слушателей озвучивают его реплики на их родных языках. Охуеть!

Я встал и решил сходить в туалет, меня совершенно не тошнило, но порядком штормило. Я вышел на крыльцо храма, сам вход располагается где-то на высоте одного этажа советского панельного дома, ступеньки лестницы большие и перил никаких нет, но я ни разу не видел, чтобы кто-то ёбнулся вниз, видимо, духи этого места обеспечивают необходимую страховку шатающихся психонавтов. Я кое-как спустился вниз, сходил к туалету, потом долго стоял у костра, прислушиваясь к новым ощущениям в теле. С закрытыми глазами я продолжал видеть триптаминовую геометрию, красиво, конечно, но без сильного погружения и вовлечения, как будто смотрю кино про трип. Визуалы пошли на спад, накатила сильная усталость, я вернулся в храм; как раз вовремя тайта объявил, что можно съесть вторую ложку, но их сейчас раздавал падаван. Я подошёл к нему, он спросил, как я себя чувствую, а взгляд совершенно ебанутый, человек полностью в шаманском трансе. Я сказал, что всё окей, падаван начал камлать так же, как и шаман, загрёб ложкой пасту и дал мне схавать. Я запил воду и вернулся лежать на своё место.

Первые сорок минут после съедения ложки я не чувствовал вообще ничего, а затем меня начало очень сильно тошнить. Я понял, что мне очень повезло, что я задремал после первой чашки, потому что эффект тошноты здесь приходит раньше галлюциногенного. Вообще по правилам церемоний блевать разрешается в любое время, хоть сразу — типа, медицина сама решает, когда человека чистить; но у меня есть внутреннее правило воздерживаться до прихода галлюцинаций, в таком случае вещество уже совершенно точно поступило в кровь. В этот раз я решил подождать хотя бы час с момента съедения, и это было невероятно тяжело; каждая минута по прошествии сорока минут тянулась очень долго. Если думать о том, как избежать тошноты, тошнить начинало ещё сильнее, помогало только отвлечься на что-то, но все мысли удивительными ментальными тропами снова приводили к этой теме. Кое-как я выдержал без пяти минут час и погнал на улицу, подошёл к какому-то дереву, встал и стал ловить позывы, не засовывая два пальца в рот, а позволив рвоте выходить максимально естественно. Так мне понравилось блевать гораздо больше!

Я вернулся в храм, продолжил лежать, визуальные эффекты были заметны только с закрытыми глазами и вообще были крайне слабыми. Состояние сознания хоть и было изменённым, но тоже ничего из ряда вон выходящего, похоже на сонный уставший бред. Я подождал ещё немного, никакого усиления эффектов не последовало, я решил съесть третью ложку, подошёл к шаману, он мне её без вопросов начислил. Снова возвращаюсь на своё место, и снова та же история, первые сорок минут без тошноты, затем каждая минута на счету. Ещё совершенно точно отметил, что тошнота усиливалась, как только тайта начинал камлать; причём не у меня одного, а даже издалека с улицы начинали слышаться звуки рвотных позывов. И ещё заметил один интересный эффект в сравнении с другими аяуасками: избавление от каких-то неприятных мыслей, нерешённых вопросов и прочих заморочек происходило не через катарсис, не через взгляд под другим углом, а исключительно через «ну его на хуй» и «я слишком стар для этого дерьма». Видимо, усталость действительно задала тон всему трипу… Тем временем я едва смог выдержать час без тошноты, на пятьдесят девятой минуте я выскочил на улицу, упёрся лбом в ближайшую пальму и от души настругал, стоная и подвывая, как та страдающая сучка.

Я снова вернулся в храм и решил попросить четвертую ложку, тем более времени уже половина пятого утра, значит, окно вот-вот закроется. Там уже стоит очередь к падавану из троих человек, я встал в хвост, дождался своей очереди и схавал последнюю ложку, после чего снова завалился на своё место. В этот раз меня почему-то не затошнило ни через сорок минут, ни через час; усиления эффектов, впрочем, тоже не последовало, осталось вот это уставшее умеренно упоротое состояние, стабильное плато. Тем временем тайта перестал камлать, падаваны и музыкант достали гитары и скрипку и стали играть аяуасочные песни на испанском, и это было охуительно, скрипка оказалась очень в тему. У меня совершенно не было сил, я просто лежал, слушал музыку и периодически смотрел по сторонам, тем временем потихоньку начинало светать. Я поднял глаза и увидел, как на меня смотрят, тепло улыбаясь, две девушки, сидящие рядом с музыкантом; настроение улучшилось, а затем я перевёл взгляд на пол перед собой и понял, что смотрят они вовсе не на меня, а на Оскаровского кота, красивого дымчатого кота по имени Инти, который пришёл в храм и лежал прямо передо мной, вылизываясь. Я погладил котика, он подошёл поближе и начал точить когти об соломенную циновку Густаво, мне пришлось его деликатно отодвинуть. Я снова сходил на улицу, там уже было совсем светло, дождя не было, народ вовсю обнимался с деревьями и валялся где ни попадя.

Я зашёл в храм и прошёл на своё место; кот Инти лежал на углу циновки и ожесточённо её драл. Я попытался подвинуть его ногой, он вроде бы отошёл, но потом вернулся и снова напал на циновку всеми своими зубами и когтями. Я попробовал подвинуть его рукой, едва увернулся от когтей — кот гуляет везде по джунглям, после случая с Машей особенно стрёмно что-то подхватить от царапины. Я забил хуй на попытки отодвинуть кота и свалился на циновку рядом с ним. Какая-то индейская девушка спасла ситуацию, подойдя к моему месту и забрав сопротивляющегося кота себе на руки, а затем тоже свалилась вместе с котом ко мне на край циновки. В целом в храме стало поживее и более шумно, и в самые громкие моменты девушка стала потихоньку пододвигаться ещё ближе ко мне, всё сильнее заползая на циновку, потом успокоилась и стала отбивать ритм рукой. Отбивает, отбивает, потом как бы невзначай возьмёт и пальцем меня так игриво по ноге погладит и быстро зыркнет в мою сторону, потом руку убирает и как ни в чём не бывало типа ритм продолжает отбивать, потом снова погладит, теперь уже тыльной стороной руки, зыркнет, и тоже типа случайно так вышло. Блядь, да что ж такое, меня опять хотят, что ли?..

Я по-прежнему чувствовал себя очень уставшим, ни сил, ни желания реагировать, как и понимания того, как именно нужно реагировать, у меня не было, поэтому я просто продолжил лежать, нехай пристаёт, может, надоест вскоре. Так и случилось, я не реагировал, индейская девушка переключилась на котика, он более сговорчивый, но и более кусачий. Тем временем музыканты стали играть что-то совсем бодренькое, участники оживились, начался какой-то движ. Я смотрел по сторонам, внезапно все мужские и не только взоры устремились в направлении двери, там неистово плясала миниатюрная девушка типажа «заурядная хохотушка, которую все хотят», танцевала в лучах рассветного солнца и сама лучилась, волновала писюны. Красиво, но пялиться уныло, лежать тоже заебало, когда уже рапэ объявят? Стоило мне только об этом подумать, как тайта вышел в центр храма и объявил о начале церемонии рапэ, взял баночку и трубку, сказал занимать очередь. Я подскочил со своего места, хохотушка тоже прекратила свои дикие танцы и ломанулась к шаману, но я таки её опередил. Хуякс, в одну ноздрю, хуякс, в другую, ничего, блин, особенного! Луис и Аврора говорили, что после этого рапэ себя собрать не можешь, а я даже изменений не почувствовал, кроме лёгкой бодрости и ясности в голове. Может, я и так был разобранный, поэтому ничего и не поменялось.

Я вернулся на своё место, индейская девушка придвинулась ещё ближе и занимала нижнюю половину циновки, я лёг в позу эмбриона на верхнюю часть. К девушке подошла Элиза и что-то ей сказала, та ушла на своё место. Затем Элиза подошла ко мне и сказала, что нужно убрать все свои вещи ближе к стене храма, потому что сейчас начинается sanación, чистка, и все сядут в круг. Я сложил циновку, матрац, подушку и утащил их к стене, там же и расположился сидя, рядом со мной сели ещё какие-то чуваки. Внутренний круг уже весь был забит сидящими людьми, Элиза снова подошла к нам, и сказала, что нужно переместиться во внутренний круг; попросила кого-то подвинуться, мне пришлось сесть в итоге на проходе — мимо меня проходили фасилитаторы и падаваны шамана, туда-сюда, каждый раз приходилось отодвигаться. Наконец, все заняли свои места, начинается чистка. Музыкант достал гитару, играл и пел, а тайта со своими падаванами ходили, камлали, трясли веником на каждого по кругу; затем тайта достал бутылочку с какой-то жидкостью, отхлёбывал и, пердя губами, орошал каждого из присутствующих. Почему-то вспомнилась фраза «всем участникам «Зарницы» военрук кончал на лица», я закрыл рот ладонью и беззвучно заржал, чем вызвал недоумение соседей.

Чистка продолжалась где-то минут двадцать, потом шаман вернулся на своё место и объявил círculo de palabra, «круг слова», когда каждый желающий может высказаться. Высказалось где-то человек шесть, затем одна из участниц, сидящая недалеко от меня, взяла гитару и сыграла какую-то очень красивую песню. После этого шаман стал закрывать церемонию, поблагодарил всех богов и духов, всем спасибо, все свободны! Ура, наконец! Я подошёл к Густаво, спросил его, сможет ли он докинуть меня до центра города, он согласился. Все стали собирать свои вещи, кто-то стал фотографироваться, вот, например, фото музыканта, Элизы и двух падаванов:

Я вышел на улицу, там колумбийцы расставили столы с сувенирной продукцией, там были бисерные браслеты, ожерелья, трубки для рапэ, само рапэ и разные экстракты и благовония. Я посмотрел, оценил ассортимент, но ничего покупать не стал. Хохотливая лучистая девушка принесла откуда-то фрукты и гранолу, высыпала гранолу в миску и стала резать фрукты; я и ещё несколько человек жадно набросились на пищу и стали её пожирать. Одна из участниц обратилась ко мне по имени, сказала, что меня зовут, и указала в сторону, где сидела Элиза. Я подошёл к Элизе, она расспросила меня, как прошла церемония, как я себя чувствую, и почему у моей жены не получилось сегодня прийти; я рассказал, и сказал, что Маша всё же планирует прийти на последнюю церемонию. Ещё одна колумбийка принесла гитару, встала за одним из столов и стала играть и петь, Густаво ходил и общался со всеми, совершенно не торопился никуда ехать. Я тоже присел отдохнуть на пень в центре и решил снять видос:

Я познакомился и пообщался с одним парнем по имени Матиас и ещё с одной девушкой с необычным именем, которое я не запомнил; оказалось, что Матиас живёт со мной в одном районе, у нас есть общая знакомая по имени Дина, она его соседка как раз. Матиас и эта девушка тоже собирались ехать вместе с Густаво, мы подождали ещё одну участницу по имени Ада, и все вместе пошли к машине, после чего поехали домой. По дороге общались с ребятами, Матиас много рассказывал про свой опыт с разными курандеро и рассказал, что ни разу не был у Ивана, и почему-то удивился тому, что я отзываюсь об Иване и его церемониях исключительно положительно — говорит, первый раз такой отзыв слышит. Я же в свою очередь тоже удивился, ведь Иван тот ещё адский Сатана из дьявольской преисподней, а его церемонии круты, как рок-концерт в аду; но, видимо, такое не всем заходит. Густаво довёз меня прямо до дома, солнце было уже высоко, а мне нужно было ещё поспать хотя бы немного до церемонии Ивана — да, я таки решил к нему идти. Я попрощался с ребятами и пошёл домой спать.